Версия 18:04, 28 марта 2011

Автор: Алексей Семёнов (МакДуф)

Статья написана по итогам круглого стола «Игра в бисер или философия игры», который МакДуф и Никодим проводили на Комконе-2 в 2007 году.

О круглом столе

Напомню, как звучал анонс круглого стола перед Комконом-2007.

Если кто-то полагает, что философия – это скучно и причем тут ролевые игры, то ответить очень просто: ни одна дисциплина не бывает скучной там, где она осуществляет свое назначение. Философия интересна там, где она отвечает на свои вопросы. Этот семинар нужен хотя бы для того, чтобы эти вопросы поставить.

Вопрос о том, является ли ролевая игра жизнью, для этого семинара звучит как риторический. Конечно да, является. Но является ли она жизнью не только с виду, но и по сути?

Если нет, то не совсем ясно, зачем расходовать на них изрядное количество времени и ресурсов.

Если да, то отдаем ли мы себе отчет, почему и зачем мы играем в эти игры? Ответ на этот вопрос распадается на ряд последующих вопросов, которые мы и хотим обсудить. Эти вопросы, в таком случае, должны быть, с одной стороны, актуальны на сегодняшний день, поскольку именно они задевают за живое тех, кто играет в игры, касаются каждого. С другой стороны, они должны быть максимально общими, поскольку могут быть поставлены только сообща. Они не принадлежат только частной жизни, но относятся к отношениям между всеми участниками РИ, как на игре непосредственно, так до и после нее.

Какими должны быть игры, чтобы они нравились нам, и какими они должны быть, чтобы можно было уважать себя за участие в них? Ответ на такие вопросы не может быть дан в рамках частных дисциплин, поэтому на них отвечает философия v как раз для этого она и предназначена.

Вопросы круглого стола:

1. Игра и философия: точки их соприкосновения.
2. Нужна ли игре философия, зачем, и какая она должна быть?
3. Что такое игра. Два взгляда на игру и их философия:
   • Игра — это просто игра;
   • Игра — это «сны о чем-то большем»;
   • Есть ли другие взгляды?
4. Пути развития РИ и философия:
   1. РИ как игра:
      1. Игра: продукт vs. Произведение;
      2. «Хорошая игра». Критерии хорошей игры;
   2. РИ как сообщество/движение/субкультура:
      1. Имеет ли игра идеологию. Имеет ли право/должен ли мастер закладывать в игру свои идеи с целью их донесения до игроков;
      2. Есть ли у игры сверхзадача или игра должна «просто» доставлять удовольствие;
      3. Время РИ: синхронное и диахронное (линейное развитие РИ от начала до настоящего момента и этапы развития РИ как замкнутые в себе организмы и их соотношение).
   3. РИ и общество:
      1. Место РИ и его изменение с течением времени;
      2. «Гламур» и «социализация» по отношению к игре. Что это и имеет ли место.
5. Итоги.

Текстовая расшифровка первой части семинара (кажется, не полная) появилась в сети. Вторая и третья — неизвестно по сию пору, где они, хотя, вроде, и сделаны энтузиастами.

Но суть даже не в том, что там именно говорилось на этом круглом столе — в конце-то концов, как отмечается в анонсе, он был проведен не за тем, чтобы ответить на все-все-все вопросы, но чтобы поставить эти вопросы и понять, серьезны ли они и ощущаются ли как вопросы.

Не знаю, как Никодим, а я с таким заголовком круглого стола уж точно ощущал себя немножко не то мушкетером, не то дон Кихотом, собираясь заниматься на ролевом конвенте философией. И ожидал присутствия от силы трех с половиной человек. — В общей сложности на том круглом столе побывали, наверно, человек пятьдесят. Возможно, у страха глаза велики, но, кажется, не меньше. Для меня это был культурный шок, притом шок приятный. — Неужели действительно есть столько народу, которых интересует философия игры? — Ответ на этот вопрос сам круглый стол навряд ли мог дать: он просто определил температуру на данный момент, но не вектор развития, стоило подождать результатов.

Поэтому постараюсь резюмировать вопросы того круглого стола в перспективе трех прошедших лет:

Что для нас ролевые игры?

— Не взирая на результаты различных голосований в сети и жаркие дебаты в форумах, где каждый уже априорно прав и считает себя «брендом, экспертом и новостью» (В.О.Пелевин, «Ампир V»), а потому и сами дебаты решительно невозможны, стоит обратить внимание на суровую действительность.

Действительность же такова, что с 2007 по 2010, на мой субъективный взгял (ибо я и сам выступаю здесь, с этих страниц, не более как бренд, тренд, эксперт и новость), все большее количество игр, хотя бы в планах и декларациях мастеров, «затачиваются» под то, как устроить так, чтобы прожить, пережить то состояние духа, которое обещают нам те или иные эпохи, книги, фильмы. Каким был дух иного времени, иных, созданных искусством миров? Кто мы по отношению к нему? Как нам его понять? — А это, между прочим, вполне философские вопросы:

Если со сверхзадачей всё, в общем, представляется мне замечательным и перспективно-радужным, то вот реализация, как обычно, мешает. — Далеко не всякий мастер и вот уж точно совсем не всякий игрок готов к такой постановке задачи. А, если даже и чувствует себя вполне готовым, не знает, как реализовать свою готовность, в каком русле она может найти выход. — Оттого происходит реализация по «традиционным» руслам, главные из коих:

• гонка за реалистичностью антуража и обстановки, бессмысленная (в том смысле, что нет осознания, зачем она нужна и нужна ли вообще в данном конкретном случае) и беспощадная,
• ориентация на культмассовые культурные стереотипы (главные из которых живут в фильме Юнгвальд-Хилькевича все о тех же мушкетерах, в кино про «неуловимых мстителей», в представлениях о средневековой «куртуазности», из тех же «Мушкетеров» взятых, и т.п.),
• «зарница» — играть на выигрыш очень заманчиво и гораздо легче (зато потом «осадочек остается» — не доиграли! Мастера козлы-ы!)

Какая игра хороша, а какая нет?

— Этот вопрос — прямое следствие первого. Итак, тенденция видна: хотим ощутить, почувствовать и прочувствовать дух иного мира — игрового мира и через игровой мир.

Как это сделать, чтобы смочь достичь искомого? — Ответ нащупывается: так вот же, есть «методики» искусства! Давайте определим РИ как искусство, продумаем методики, напишем критику и будем жить хорошо. В общем, некоторым образом, начало такому подходу и разговору о нем «Игра в бисер» положила. Хотя, конечно, не была в этом деле первым шагом, ибо уже и тогда, в эпоху седой древности (бог мой, как давно, кажется, это было!) высказывали свое мнение апологеты РИ как искусства. — Правда, аргументы и контраргументы что тогда, что сейчас, звучат одни и те же, но диспозиции, господа мои! — Диспозиции-то изменились (см. п.1)! Когда в вопросе Лео в форумах я читаю слово «микроконфликт», я понимаю, что для искусства мы еще не окончательно потеряны. — А если серьезно, то действительно, аудитория (извините за технический термин) готова к разговору на языке отличном от стихийно выработанного в 90-х. — Тот язык годился для примитивной игротехники. Нынешние вопросы и проблемы требуют другого языка. Вопрос истинности переживаемого на игре по отношению к образцам — вопрос искусства. Вопрос правдоподобия, жанра и стиля — вопрос искусства. Вопрос символов для выражения того и сего — вопрос искусства, а вовсе не моделирования. — Всё сразу и бесплатно не бывает: язык искусства, художественная критика, а особенно воплощение на игре — дело не моментальное. Но и не столетнее. Даст бог, на следующий год Митяй, Флоран или еще кто-нибудь запросто напишет в форуме слово «хронотоп», и РИ сей же час шагнут ближе к искусству.

Словом, от голосования на сайтах и «срача в комментах» оценка качества игры поднимается к оценке художественного решения игры — а это, уж поверьте, влечет за собой поднятие и разрешение многих важных вопросов, касающихся и философии, и искусства, и вообще человеческого духа.

Что здесь тормозит процесс: за 90-е и самое начало третьего тысячелетия мы наелись «эскапизмом» (в хорошем смысле этого слова): мы восполнили дефицит цельных и ярких, без особых полутонов переживаний и ощущений мира, какие давали нам герои фэнтези и романтического средневековья. — Эпоха монризма (см. статью Елены Хаецкой о монризме и ее роман «Монристы») закончилась. Ныне требуются характеры и темы более сложные (это не значит, что более надутые, степенные и суровые) — для отражения вопросов нашей сегодняшней жизни. А они будут вылезать на игре.

Не вопрос, можно очень здорово рассматривать такие вопросы с помощью Толкина и мушкетеров, но… это можно не всегда и не для каждого мастера (да-да, я о Лоре Бочаровой, единственной и уникальной). — Но, в принципе, когда речь идет не просто о выражении ощущения свободы и искренности, а о непростых вопросах современной жизни (а жизнь всегда современна, как и смерть), нужен и более сложный материал. Увы, на глазах и в ушах многих из нас масскультура из телевизора, кино и интернета. Свято место пусто не бывает, и образное мышление наполняется масскультурными образами. Можно играть и в масскультуру, и с нею, однако, свое дурное влияние она оказывает. Играя по масскультурным сюжетам, велик шанс накренить хрустальный кораблик игры слишком сильно и черпануть бортом полный ушат разных гламурненьких темок, вопросиков и проблемок, которые тихой сапой превратят игру во что-то вроде «Дома-2», благо, все внешние необходимые данные у РИ и «Дома-2» отлично совпадают.

Тут обычно просят примеров: какие это такие гламурненькие проблемки и вопросики имеете вы в виду, уважаемый оратор? — Они вам известны, назову: как бы это нам так приколоться, чтобы отжечь? Как бы так сделать так, чтобы тащиться от самих себя? Как бы устроить так, чтобы все было как «по-настоящему» и «шикарно»? Похожие «проблемы» испытывают дети в своих играх в войну, когда желают настоящей стрельбы, девочки двенадцати лет, смотрящие журнал «Гламур», и мольеровский мещанин во дворянстве.

Сама по себе масскультура — это ни хорошо и ни плохо, она есть, это явление социальной практики. — Плохо то, что она тотальна и тотально пудрит мозги, выжигая их, будто напалмом, и не оставляя места ничему иному.

Социализация и можем ли мы уважать себя за то, что играем в наши игры?

— На самом деле, именно так и стоит вопрос о социализации, а не в плоскости того, как бы мне представить свое «нестандартное хобби» чиновнику, начальнегу, журналисту так, чтобы было так же не стыдно, как за футбол, рыбалку и хождение по бабам (что называется, дамы не будут возражать, если я закурю? — извините за брутальность, но все названное здесь считается вполне социализированным и уважаемым, достойным «взрослого человека»). Отчего-то сказать «я волонтер в детдоме» или «я играю в любительском театре» («я играю в РИ») у нас стеснительно, а сказать «у нас тут футбол» (рыбалка, пьянка, девки) почему-то солидно и достойно.

Лекция о морали окончена, начинаю следующую. — Так вот, слава богу, от такого рода «социализации» по ходу недолгих дискуссий РИ-сообщество открестилось. — Но вопрос о социализации, тем не менее, остался. И это вопрос не только российских РИ. Читал я чуть-чуть скандинавов (спасибо нашему норвежскому другу Гейру-Торе Бренне) — у них тот же вопрос социализации. И не в аспекте того, как бы нам это так выглядеть в обществе солидно (как футболистам или хотя бы реконструкторам), а за что нам уважать себя по поводу того, что мы играем в РИ?

Этот вопрос в таком аспекте, по сути, пока никак не разработан. А между тем мир, который должен быть лучше, не очень приблизится, если оставить его без внимания.

РИ как приятный творческий отдых — это хорошо, потому что отвлекает молодое поколение от наркотиков, гопничества и пьянства путем бегания по лесу с палками, культурного пьянства под пение у костра и квиддича. РИ как искусство — еще лучше, поскольку заставляет задуматься о важных вопросах человеческого существования и решать их, привлекая опыт мировой культуры.

Что дальше? — На мой взгляд, РИ — благоприятная неформальная среда для коммуникации людей, которые готовы делать «нечто большее», чем просто играть в РИ, но пока не знают, как и с кем. — Этим «нечто большим», уж коли мы заговорили об искусстве, которое всегда нравственно и морально, о решении вопросов человеческого существования, могут быть социальные проекты, главный смысл которых «делать мир лучше» (я не имею в виду всякие балы и бугурты, которые делаются для удовольствия нас же самих). Один из таких проектов нам известен очень хорошо, им занимается Михаил Кожаринов сотоварищи.

По-моему, самое время, чтобы их стало больше, в самых разных областях.

Вот к таким весьма практическим выводам приводит философствование в РИ. Так что философия — предмет очень даже практический, а мушкетером, к слову, был не только романический д’Артаньян, но и вполне реальный Рене Декарт.